Carpe Diem - Глава 6

		Carpe	Diem
Вводное слово 1. Anielska Kuchna 2. Навылет 3. Латынь 4. Отгороженность 5. Geschwister 6. Carpe diem Послесловие			Я шла и спотыкалась… * (совпадений и проч.) Я мою потолки… Разговор с господином о времени Мы с тобою играли чёрными… Луч * (новый день) Лето Красное {carpe diem} Время камней (Я) (Человек) А день такой спокойный… * (скоро опять придут…) Несказанные, колются слова… Rain kissed rose Хрупкость И, говоря «не уезжай»… Разлюбить Распалось время на тетради… Осень для Марлы Старики не заводят собак... По своему пути... Стишок для солнечного зайца Распутица Смотрю в окно… Задолжать тебе себя… * (Не...) Шёлк осени Осень, любимый!
	Я шла и спотыкалась. За Тобой Тянулась к небу, поднималась в гору. Меняла ветер на любовь. Покой Кому-то отдала в залог. И скоро Мне будет знак с лазоревых небес – На правое плечо вдруг сядет голубь, Укажет путь не в райский сад, но в лес, Что вырастет Твоей согласно воле И защитит от внешнего врага, А с внутренним сама должна сразиться… Мила? Коварна? Ласкова? Строга? На всё здесь – нет. Свободная, как птица В Твоих руках…		наверх	for V. …ты вернёшься, вернёшься! и мы ещё спляшем не раз на просмоленной бочке не с ромом, так с чем-то покрепче (может, с порохом даже)… ты вставишь в мундштук «Галуаз»… и протянешь мне миску намытых огромных черешен… я же буду дышать горьким запахом дальних морей и губами снимать капли соли с обветренной кожи… я хотела б держаться твоих золотых якорей, я хотела б отдаться ветрам твоим сильным, до дрожи наслаждаться свободой средь волн и таинственных скал, черноглавою птицей прирученной стать среди ночи… …только нам не судьба… порт – тебе, мне – московский вокзал… и обоим – озноб от несбывшихся снов и пророчеств, совпадений и проч… …отдохни. ты с дороги устал… я люблю тебя, слышишь? я просто соскучилась очень…
наверх	Я мою потолки, полы и стены, Я слушаю чужой родной немецкий, Во мне плывут по пережжённым венам Сверкающие чёрным рыбы-нецкэ, И эти рыбы говорят так громко, Что струйкою свинец вливаю в уши, А ты стоишь, не поражённый громом Лишь потому, что не умеешь слушать.			Разговор с господином о времени Это всего лишь время, мой господин. Бросьте за печку – сверчки заберут себе. Скажете тоже, мол, что же всегда один, Господи-боже, да кто виноват в судьбе, В холоде ночи, в распутице ноября, В тусклых монетах и битых о грабли лбах? Если позволите, я Вам скажу: не зря Даже того мотылька предпоследний взмах Крыльями в утро перед седой зимой, Что пережить и пытаться не будет… Вы ж, Мой господин, и здоровый, и молодой, Рады Вам будут под каждой из наших крыш – Столько детей так похожи лицом на Вас, Столько мужчин, пригибаясь, заходят в дом… Бог милосерден, и Вам он пропасть не даст, Только ведь Вы, господин мой, и не о том – Вы о тоске, о распутице и о лбах. Ищете крайних, и время – средь их числа. Скучно Вам, верно. Позвали бы лучше баб. Иль синтоизм поменяли бы на ислам – Всё развлечение. Или постройте скит, Там затворитесь и думайте что-нибудь И не будите лиха, покуда спит, И не ругайтесь на время – оно отнюдь Не виновато…
	мы с тобою играли чёрными – проиграли. и прахом жизнь. под окошком кричали вороны – мы точили на них ножи. пухом стлали постели мягкие. на бинты разрывали дни. находили рубли под лавками, да теряли себя. сродни непрожитое непрожитому. и не ясно, что там опять? что просеивать через сито нам, чтобы чёрными не играть?		наверх	водить рукой по белой простыне, смотреть часами в потолок бумажный, стать обездвиженным и умереть однажды, и солнечным лучом скользнуть к стене, там замереть, застыть на долгий миг, черты лица, теперь чужого, скрасить, пропасть внезапно средь морщин – ни разу ещё лучом я не был… не привык
наверх	Мне холодно. Я плачу в небеса, Размазываю соль по горизонту. Мне ветер о бессмертье рассказал Ценой работы до седьмого пота. Луна вчера сковалась в тонкий серп И острым рогом проколола палец, И кто не знает боли, видно, слеп. Я ж вынимаю ночи ткань из пялец, Бинтую ранку, плачу в небеса… На сердце – дымка. Новый день. Роса.			Лето …Ждать не надо лета, Чтобы знать, что счастье есть… И.Богушевская Морщинистая снежность февраля, Несклёванные яблоки на ветках, Промёрзшая до косточек земля – И мальчик, говорящий: «Лето! Лето!». ...И, правда, лето – если посмотреть, Прищурившись, на утреннее солнце, На первую веснушчатую медь… …Но нет, зима. И звук вечерних звонниц На службу манит в сумерках – иди В случайный храм, вышептывай молитву, Благодари за всё, что позади: За краткий бой, за пораженье в битве, За то, что мир вернулся без потерь, За то, что жив и избежал позора. И в Божий перст, неверящий, поверь. …А лето – будет! Лето будет скоро.
	Красное Стихает шум. И каждый долгий день Займёт свою единственную нишу. И красным загорится светофор до утра И будет виден далеко во мгле. Но ты не хочешь видеть, хочешь слышать, И я пытаюсь говорить, но это трудно, А, может, лень… Уходит год. Я подвожу итог, Чертя условность красным по бумаге, Не изменяя лишь себе (а прочим – можно). Не всех пускала в дом, но на порог Мог встать любой… И собиралась влага В углах, в платках… а дно тянула ноша – Бросать не срок…		наверх	{carpe diem} …я буду день ловить в его глазах, я буду пить один с ним терпкий воздух непитерской теперь уже весны, которая и есть, наверно, осень, и голос вдруг неведомо какой сквозь тучи прогремит, что мы нелепы… …ты, знаешь, я однажды растворюсь без всякого следа в его душе…
наверх	Время камней Переливались грани брошенного камня К.Кипов Переливались грани брошенного камня, Сияли светом отражённых искр. Из ниоткуда к свету крались рыси… Нет – рысьи тени… Облако тумана Сковало лес и вышло на поляну. И свет костра распался на фрагменты. И вот – ни искр нет, ни света, Как нет руки, разбрасывавшей камни…			Я никто. Я просто. Пустота И внутри чего-то, и снаружи. Звук летящий. Ток по проводам. Не тепло. Не ледяная стужа. Может, ноль. А, может, минус ноль. Вечный космос. Точка во Вселенной. Край стекла. Полоска крови. Боль. Радость жизни вперемешку с тленом. Счастье и несчастье. Талый лёд. Птица в клетке. Долгая разлука. Уходящий наступивший год. Я никто. Любовь Его и мука.
	K.W. …А день такой спокойный за окном – Не дрогнет, не вздохнёт, не разбежится, Не крикнет в пустоту на ветке птица, Не скатятся ледышки в водоём… И крепко спит за облаком тайфун Тех слов, что скоро опояшут Землю, И горло стянут болтовнёй неверной, И крестик впишут в чистую графу…		наверх	...Скоро опять придут холод, снежки, салазки, Медленный солнцеворот, тролль из немецкой сказки. Ищем с тобой глинтвейн по кабачкам - а нету, Рано пока. Не пей! Осень по всем приметам. Ногтем веду сквозь щит медленно вверх по коже. Имя твоё горчит. Что же ты, брат мой, что же? Шейный на кой тому, предок чей был повешен... Ты не меня целуй, мой сероглазый, нежный, Ты не меня хвали, просто колдуй речами. Чай – для моей любви. Чан – для моей печали. Будем в костёр кидать ветки упавших сосен И ничего не ждать. Если ты помнишь – осень.
наверх	Несказанные, колются слова. Московские морозы. Вкус рябины. Верёвочку крестильную сорвать И плакать – виновато ли, безвинно. Осколки сердца веником смести Подобно красным лепесткам пиона. Кусая губы, прошептать «прости». Уехать прочь, не взяв – легонько тронув. Не забывая, всё навек забыть. Себе присвоить имя птицы – Феникс. Сжечь гавань, пирс, маяк и корабли. И ни во что с минуты той не верить. И, лишь свечу затеплив, каждый раз На кожу капать жарким воском боли. И вновь шептать, что если Он не спас, Но не убил – то отпустил на волю.			rain kissed rose дождём целованная роза уже немного пахла снегом в бутонах охлаждала слёзы роняла лепестки и следом теряла голову но прежде покорно опускалась долу так лето отступало грешной осенней покоряясь воле
	...И каждый день – как самый первый день. Рождение. Дышать. Найти будильник. Пытаться встать. Удариться о тень. Ругаться в тишине (не так, чтоб сильно, Но от души). До кухни – с фонарём. Принять таблетки, обморозив горло. Насильно мыться. Выпадать в проём Двери, собою заполняя проймы Халата. Суть - в обычной суете. И ровно в восемь просчитать ступени – Обыденность. Убогий список тем Из ежедневника. И головой – не с теми, Кто нужен, дорог, близок... Отчего?! Ищу в карманах мятой сумки трубку, Чтоб прочитать три строчки от Него... ...Начало дня - незыблемость и хрупкость.		наверх	…И, говоря «не уезжай», Не понимать, что будет дальше. Так называть апрелем май – Подобно фальши. Так петь, не слыша голосов – Невыносимо... Пускай, пускай теперь любовь Проходит мимо. Пусть сердце плачет и болит – Что ж тут такого... Из наших мёртвых половин Родится слово.
наверх	Разлюбить Разлюбить — видеть вместо него: стол, стул М.Цветаева Мне бы хотелось вместо тебя обнаружить стул – Стул или стол, или прочее, что не жалко Было бы взгляду; пустым по тебе скользнул, Не задержавшись – что ножка стола, что палка… Мне бы хотелось… Но в зазеркалье глаз Вижу, как ты, а не кто-то другой, вышел из дома, Дошёл до дверей метро, спрятался в тёмный лаз И через час - в том месте, где всё знакомо Быстрым мыслям моим… Но я же хочу Больше не видеть тебя и только тебя, а город – Он невозможен без чёрной твоей спины. Плечу Не развернуть(ся) в другом направлении... Кто из нас гордый? Не я, полагаю…			Распалось время на тетради, На сетевые дневники, На шёпот «бросьте, Бога ради…», На крохи с чьей-нибудь руки, На неземное притяженье К тому, кто должен быть далёк… И как итог – преображенье. И целый шар земной – у ног.
	Осень для Марлы Марла, Марла, эта осень – Капли солнца в лужах неба, Это проржавевших сосен Иглы с ядом внутривенно, Это ветер в переулках, Это ночь Замоскворечья В подворотнях тёмных, гулких, Сигаретный дым и свечи За окошками кофеен, Это мёрзлых яблок запах, Чуть хандры и приступ лени, Это кот, прикрывший лапой Нос во сне… ...........Ты знаешь, Марла, Мне сентябрь милее мая. Я недавно умирала, А теперь опять живая, А теперь кружусь от счастья В хороводе пёстрых листьев. …Осень – это тихий праздник Успокоившихся мыслей.		наверх	Старики не заводят собак... Старики не заводят собак, Чтоб собаки не осиротели. И.Крюков Ты не можешь знать наверняка Ни своих, ни дворнягиных сроков. И твоя не отсохнет рука, Коли пса приласкаешь немного. Если можешь любить, то люби, Если можешь быть счастлив – будь счастлив! …А собаки не знают обид На хозяев. Не веришь? Напрасно…
наверх	По своему пути... Аюми Мичиё страницы дней листает, Находит корабли в прозрачных небесах И молится раз в год в последних числах мая, И слышит изнутри чужие голоса, И твёрдый стебель в ней совсем не хочет гнуться, И тоненький браслет – змеёй вокруг руки, И серые глаза над суетой смеются, Когда, бывает, мир испуганно притих. И всё бы ничего, но иногда под вечер Кружится голова Аюми Мичиё. …За хижиной в траве стрекочет друг-кузнечик, Сбегает по камням вприпрыжку ручеёк, Плетёт тропа в горах причудливый рисунок, Неторопливо конь взбирается наверх, И песенку под нос насвистывает путник Про белизну вершин и прошлогодний снег. Он знает – скоро дом, и чан с водой горячей, И вкусный ужин, и три тонкие свечи У изголовья ждут… И очень много значит, Когда Аюми-тян пронзительно молчит…			…И в этот долгий, самый долгий день, Когда июнь лукаво губ коснётся, В полуденную завернётся тень Уставший заяц, ускользнув от солнца, Прижмётся носом к краешку земли, Замрёт в истоме от невинной ласки… Бумажные раскрасит корабли Бродяга-ветер не обычной краской – Хрусталиками летнего дождя, Перемешав их с соком первых ягод… И сонмы жёлтых бабочек взлетят… И облака на плечи будут падать – Туманность счастья легче тишины… Алеющие лепестки пионов Периной мягкой выстилают сны Влюблённым…
	Распутица Распутать нить, распутицу прожить, Распутных мыслей обуздать начало, Разбить окно, поставить витражи, Дословно помнить всё, что обещала, Держать ладонь над пламенем свечи, Не спать в объятьях, говорить полночи, И плакать, помня брошенных мужчин, И улыбаться, помня прочих…		наверх	Смотрю в окно. Остатки тишины Разбиты нескончаемым дождём. Доносится с дороги шорох шин. Задёрни занавески. Мы заснём И будем видеть наши города И наши реки без плывущих льдин. Во сне бывает правдой "навсегда" И ложью одиночное "уйди". Мы будем спать до самого тепла, До ягод земляники, до песка На берегу залива. Ночь светла. Твоей руке моя рука близка - Пожалуйста, возьми мою ладонь, Сравни: быть может, совпадёт судьба? Я - только воздух. Разожги огонь - Вдруг наяву бывает "навсегда"?
наверх	…задолжать тебе себя, отдавать не по крупицам, в переходах ноября целоваться… закружиться в небе листьями с берёз, опуститься наземь рядом, ждать, когда придёт мороз со спокойным снегопадом, пережить всего-то жизнь и потом не расставаться, угли в сердце ворошить, приютить в душе скитальца – одинокого себя…			Не быть с тобой, не чувствовать руки, Касающейся кожи под одеждой, Не обниматься на прощанье нежно, Не целовать тихонько уголки Озябших губ на ледяном ветру, Не звать тебя по имени беззвучно… Прощай теперь. То был несчастный случай. Но, как и ты, я даже не умру.
	шёлк осени …сегодня день уже прозрачно жёлт, почти хрустален и, увы, недолог, и нависает золочёный полог, и на аллеях шелестящий шёлк твоих шагов… и белый мотылёк, кружась на солнце, надрывает воздух так безрассудно, весело и просто, как он один на свете только мог…		наверх	осень, любимый! сентябрь в Москве, моя любимая, ещё не осень. не грусти А.Громов осень, любимый! Москва простудилась и пьёт горькие капли дождя, согревает компрессом тонкую шею высотки, и дни напролёт ветер на струнах деревьев печальную пьесу нудно играет… какой нескончаемый сплин! листьями жёлтый стекает из солнца под ноги. мы в выходные теперь с удовольствием спим после обеда, читаем запоем и много варим глинтвейн, согреваемся по вечерам… быть в разных спальнях теперь уже невыносимо. …всё, что случилось, осталось в прошедшем вчера. жизнь начинается заново. осень, любимый!